Он должен был нажать на кнопку. Потому что все указывало на ракетное нападение, совершенное Штатами на СССР.
Он должен был нажать. Ведь инструкцию, предписывающую действовать так, и никак иначе, он, подполковник Станислав Петров, написал сам.
Он был должен. И не нажал.
СУДНАЯ НОЧЬ
- Иностранцы склонны преувеличивать мой героизм, - подполковник в отставке Станислав Петров устал от разговоров о "забытом герое холодной войны". - Что с них взять: сытые, аполитичные люди. На конвертах иной раз пишут половину адреса - "город Фрязино, герою такому-то", - и доходит. А я просто делал свою работу. В нужный момент в нужном месте.
Нужный момент - это ночь на 26 сентября 1983 года. То время, когда оттуда про нас - "империя зла", а отсюда про них - "американская военщина, бряцающая боеголовками" плюс только что сбитый южнокорейский "боинг". Уровень, близкий к предельному.
Нужное место - Серпухов-15, командный пункт космической СПРН - системы предупреждения ракетного нападения. Первая линия обнаружения их "минитменов" - прямо на выходе из шахт.
- Мы давали руководству страны дополнительное время для размышлений - 10 - 12 минут. Остальные 15 минут уже думать поздно. Надо отдавать приказ ракетам, чтобы раскрутить гироскопы и ввести полетное задание.
Штатным оперативным дежурным КП СПРН подполковник Петров не был. Просто его - как и других теоретиков-аналитиков Серпухова-15 - пару раз в месяц сажали за пульт в этом качестве. Чтобы служба медом не казалась.
- На экране - территория США, вид со спутников, - описывает Петров знакомый интерьер. - В оптическом диапазоне то есть - просто смотреть и наблюдать за тамошними ракетными базами - и в инфракрасном. Но просто наблюдать - этого мало для принятия решения. Нужен судья беспристрастный. То бишь компьютер.
В ночь на 26 сентября электронный судья, вероятно, решил, что пора выносить приговор. И выдал Петрову и его сослуживцам табло "старт": ракета пошла с одной из американских баз.
- Сирена на КП вовсю ревет, красные буквы полыхают. Шок, конечно, колоссальный, - признается подполковник. - Все повскакивали из-за пультов, на меня смотрят. А я что? Все по инструкции для оперативных дежурных, которую сам и написал. Сделали все, что нужно. Проверили функционирование всех систем. Тридцать уровней проверки, один за другим. Идут доклады: все совпадает, вероятность - двойка.
- Это что?
- Это высшая, - интеллигентно улыбается аналитик Петров.
Примерно так же он отвечал пару лет назад американским журналистам, допытывавшимся, с какой именно базы русский спутник засек старт: "Да какая вам разница? Все равно бы Америки не было". А тогда, в 1983-м, и стартом одним не ограничилось. Компьютер, судья беспристрастный, стал сигнализировать новые пуски: второй, третий, четвертый - с той же базы. Это уже не "старт" называется, а "ракетное нападение". И буквы на табло соответствующие, и сирена - пуще прежнего. И напрямую, не в инфракрасном, ничего не видно - так и в обычные дни бывало, а уж по закону подлости...
То есть выбор у дежурного Петрова весьма скуден. Либо нажимать на кнопку, и тогда окончательное решение должен принимать генсек Андропов со своим чемоданчиком - зная, что минут через пятнадцать из Америки уже прилетит. Либо доложить по начальству: "Мы выдаем ложную информацию", - и отвечать за последствия самому.
Если, конечно, будет кому и перед кем отвечать.
- За те две-три минуты толком ничего не проанализируешь, - рассуждает Петров двадцать лет спустя. - Остается интуиция. Два аргумента у меня было. Во-первых, ракетные нападения с одной базы не начинаются, взлетают со всех сразу. Во-вторых, компьютер по определению - дурак. Мало ли что он за пуск примет...
Судя по тому, что мы сидим и разговариваем, подполковник остановился на втором предположении. Хотя, по словам Брюса Блэра, директора американского Центра оборонной информации, "в ту ночь ядерная война была от нас - ближе некуда".
- Слышал я это, - говорит Петров. - Ему виднее. Хотя ваши западные братья-писатели про ту ночь такого накрутили... Читал я у англичан: дескать, когда все улеглось, подполковник прямо у пульта высадил пол-литра of vodka и уснул на 28 часов.
- А что, не правда?
- Во-первых, в Серпухове-15 был сухой закон: в военный городок только пиво завозили, и то не всегда. Во-вторых, поспать мне еще несколько дней не пришлось. Потому что комиссии приехали...
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
Если опустить технические подробности, выяснилось, что компьютер действительно немного не в себе. То есть так-то он хоть куда, и тридцать уровней защиты в порядке. Но при определенных условиях... на определенных орбитах... при определенном угле спутникового объектива да в инфракрасном спектре... В общем, накладка случилась, на энное количество мегатонн. "Божья шутка из космоса", как говорит Станислав Евграфович.
А тогда, в Серпухове-15, еще толком не разобравшись с техникой, комиссия принялась за живого Петрова. Причем по-крупному: подполковника взял в оборот лично генерал-полковник Юрий Вотинцев, командовавший противоракетной и противокосмической обороной СССР. Которой тогда официально вообще не было - просто ПВО, и все.
- Что интересно: приехав на объект, Вотинцев обещал представить меня к поощрению. А чуть позже прицепился: "Почему у тебя боевой журнал как раз на то время не заполнен?" - вспоминает подполковник. - Я ему объясняю, что в одной руке у меня была трубка, по которой начальству ситуацию докладывал, в другой - микрофон, мои команды для подчиненных усиливавший. Писать, стало быть, нечем. А он не унимается: "А почему позже не заполнил, когда тревога окончилась?" Ага, сейчас... чтобы потом сесть, когда первый же следователь возьмет в руки ту же трубку и микрофон и попробует вести журнал в режиме реального времени? Это же подлог чистейшей воды...
Короче, за предотвращение третьей мировой подполковник Петров от генерал-полковника Вотинцева никакого поощрения не получил. А получил только начальственный нагоняй. Что лично подполковнику понятно:
- Если награждать меня за тот случай, то кто-то за него же должен был очень крупно пострадать. В первую очередь те, кто разрабатывал СПРН. Большие академики, которым были выделены огромные миллиарды. Поэтому еще хорошо, что за журнал я по полной не огреб...
"Я УШЕЛ САМ"
- Из армии меня никто не вышибал, опять неправда, - Петров снова листает западные газеты. - Полковника, как обычно при уходе бывает, не присвоили, это верно. А так - сам ушел, через несколько месяцев. Знаете, как нас по тревоге поднимали? Дома сидишь или спишь - звонок по телефону. А в трубке - музыка: "Вставай, страна огромная". Одевайся - и на объект. На сутки или больше, по обстоятельствам. И звонки эти в основном шли по ночам, по выходным и по праздникам - так что я возненавидел и то, и другое, и третье...
Дома ситуация тоже не располагала к продолжению службы: жена Петрова уже почти не вставала ("Если коротко, то опухоль мозга. Если долго, то болела тридцать лет"). Так что уехал он с семьей в подмосковное Фрязино, в оборонку - но штатским. Квартиру в панельном получил, а вот дачный участок, чтобы жену больную на природу вывозить, ему не дали. Вскоре жена умерла, так что дача Станиславу Евграфовичу теперь без надобности. Пенсия, правда, есть - пять тысяч рублей. За тридцать лет военной службы с выслугой и еще за десять - на оборонке.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Рассекретил сентябрьскую ночь 83-го и самого Петрова тот же генерал-полковник Вотинцев в интервью в начале 90-х. Дальше - понеслось. Статьи в самых известных западных изданиях, телесъемки, иногда - приглашения. Не от правительств - просто от людей. К примеру, по Европе возил Станислава Евграфовича немецкий человек по имени Карл - богатый человек, бизнесмен. Как и многие на Западе, Карл считает Петрова героем. Без которого сегодня не было бы ничего и никого. Даже самого Карла и его бизнеса.
Даже при том, что сам Карл - владелец сети похоронных бюро.
...От той, публичной жизни у Станислава Петрова осталась стопка журналистских визиток толщиной в ладонь и несколько папок статей о себе - немецких, английских, американских. Российские там тоже есть, целых три. Последняя - шестилетней давности, из газеты, которой Администрация президента владеет. Приехал ее корреспондент во Фрязино по письму, направленному Ельцину: некая дама в Новой Зеландии тоже прослышала о Петрове и спросила у нашего президента, помогла ли чем Россия своему герою. Но никакой он не герой, гласит статья. Просто оказался в нужное время в нужном месте. И, к его чести, сам в этом признаётся. Да и дело давнее - 83-й, шутка ли...
А недавно Петров несколько месяцев пролежал дома: ноги опухли немилосердно. Врач участковый - терапевт. А нужен по сосудам, а такой по домам не ходит. И платить ему надо, а у Петровых - пять тысяч рублей на двоих. Безработица, да: ни сына-компьютерщика в оборонку фрязинскую не берут (а другого ничего в городе толком нет, да и от отца больного далеко не уедешь), ни подполковника - в дворники (а он бы не против). Из-за ног своих Станислав Евграфович даже на выборы не ходил. Хотя хотел - и в декабре, и в марте. За кого?
- Смешной вопрос. Он работает на Россию. А я люблю мою страну, - объясняет подполковник.
Через полгода ему будет шестьдесят пять.
* * *
Недавно двадцать лет тем событиям было. Очередная волна статей прошла - на Западе, конечно. Зовут Петрова в Америку, хотят вручать награду - Почетный гражданин мира. Там помнят, почти как в той песне - что был один, который не нажал.
А здесь? Смешной вопрос.
